2 июля 2001 г.
***
Рано утром подразделения федеральных сил начали «зачистку» с.Серноводск. По официальной версии ее целью было «задержание боевиков, устроивших взрыв автомобиля УАЗ, в результате которого погибли пять милиционеров из Кемерово». Представители ПЦ «Мемориал», побывавшие на месте события, свидетельствуют, что операция, по существу, переросла в карательную акцию. Вопреки приказу и.о. командующего ОГВ (с) №145, она проводилась без взаимодействия с местными властями. Более того, главу администрации села Ваху Арсамакова и главу администрации Сунженского р-на Хизира Витаева военные заперли в их служебных кабинетах и не позволяли выйти оттуда в течение десяти часов. Все сотрудники поселкового отделения милиции и сотрудники ГАИ были разоружены и задержаны.
Серноводск – крупное село, которое находится на границе с Ингушетией. Население его до войны превышало 15 тыс. человек. К моменту проведения «зачистки» в населенном пункте находилось большое число вынужденных мигрантов. Только в центрах временного размещения (ЦВР), оборудованных в помещениях сельскохозяйственного техникума и в железнодорожных вагонах, проживали более 4 тыс. человек. В частных домах – беженцев в несколько раз больше.
Еще с ночи Серноводск окружили военной техникой, а утром ею были перекрыты и все сельские перекрестки. Бортовые номера БТРов и регистрационные знаки автомобилей были либо замазаны грязью и краской, либо закрыты брезентом. Было невозможно определить и ведомственную принадлежность лиц, прибывших на «зачистку»: на них была камуфлированная форма без знаков воинского различия и шевронов. Сами они не представлялись, отвечая на соответствующие требования жителей угрозами либо бранью.
Разделившись на группы от 20 до 30 человек, военные приступили к осмотру домовладений. При этом не гнушались грабежом имущества местных жителей и вымогательством денег. Ворвавшись в какой-нибудь из дворов, они первым делом выгоняли на улицу хозяев и забирали из помещений понравившиеся вещи, ломали и резали мебель, забрасывали гранатами чердаки и подвалы. В селе, по-видимому, осуществлялась и заготовка провианта: повсеместно убивали кур, индюков, баранов, выкапывали картофель и грузили все это в БТРы и «Уралы». Обстреливали огороды с посадками кукурузы, поджигали стога сена. Была ограблена аптека.
Очевидно, что в «зачистке» принимали участие разные подразделения. Особенно бесчинствовали те, которые действовали в центре Серноводска. Здесь военные уничтожали личный и государственный транспорт, если хозяева не успевали вовремя заплатить за него выкуп. Например, во дворе дома Муциевых из автоматического оружия были расстреляны две автомашины. У Мадаевых, несмотря на то, что документы были в порядке, забрали автомашину «Жигули» ВАЗ 21099.
Из дома, принадлежащего известному спортсмену, чемпиону мира по тяжелой атлетике Адаму Сайдулаеву, были вывезены теле- и видеоаппаратура, дизельный электрогенератор, насос для выкачивания воды и строительные материалы. У семьи Эдиевых украли золотые женские украшения.
В селе военным никто не оказывал вооруженного сопротивления. Тем не менее, они гранатами забросали дома Мовсаровых, Баташевых, Саламовых, Арсанукаевых, Рамазановых, Сайдулаевых, Альтамировых.
На ул.Школьная была предпринята попытка задержания 25-летнего Мамеда Умархаджиева – владельца магазина. За него активно вступились две продавщицы, убедившие военных в том, что он – мирный человек. Оставив его в покое и скармливая служебным собакам куриные и говяжьи сосиски, они загрузили в БТР имевшиеся в магазине промышленные и продовольственные товары. Перед самым уходом вытащили из кармана молодого предпринимателя кошелек с деньгами.
Во всех дворах военные пытались задержать мужчин в возрасте от 14 до 60 лет. Но им можно было и откупиться. Была установлена четкая такса: если все документы в порядке и прописка местная, нужно было заплатить 200 руб. Если же человек прописан в другом населенном пункте, что было характерно для вынужденных мигрантов, проживающих в ЦВРах, то уже 500 руб. Если временное удостоверение просрочено или же в паспорт вклеены не все фотографии — 1000 руб.
Были задержаны несколько сотен (по некоторым данным, до 700) человек, в том числе две женщины: 40-летняя Марем Мазаева, и Моша Мухудиевна Газмагометова, 1964 г.р., которая села в машину сама, не желая отпускать одного с военными своего брата Султана. На второй день все трое были отпущены. Среди задержанных оказались два сына (14 и 18 лет) главы администрации села Вахи Арсамакова. Был задержан и 90-летний старик — Абдул-Кадыр Губаев. Военные увезли 81 вынужденного мигранта, оставив в центрах их размещения только четырех очень пожилых мужчин.
Из сельскохозяйственного техникума забрали и молодого жителя грозненского поселка Черноречье (просил не называть имя и фамилию). Избегнув задержания во время «зачистки» у себя дома , по требованию родственников он уехал в Серноводск и поселился в ЦВРе. Один из военных узнал его и спросил: «Что ты тут делаешь?» По утверждению пожелавшего остаться неизвестным молодого человека, именно он приходил к нему с проверкой документов. В своем поселке его не тронули, здесь же, как и других людей с не местной пропиской, заставили подняться в кузов «Урала» и увезли.
По всей видимости, сразу же после Черноречья военных и милиционеров, проводивших там «зачистку», перебросили в западные районы Чечни.Операция в Серноводске, скорее всего, была заранее спланирована. Взрыв автомобиля, в результате которого, как утверждали официальные лица, погибли сотрудники Кемеровского УВД, если и не был провокацией, призванной оправдать жесткие действия в отношении местного населения, случился как нельзя кстати.
Задержанных людей вывезли на восточную окраину села и между мечетью и местной МТФ, заложив руки за голову, заставили сесть на корточки. В таком положении их продержали несколько часов. Всем, в том числе и старику Абдул-Кадыру Губаеву, натянули на головы рубашки, чтобы они не могли ничего видеть. За малейшее движение били прикладами автоматов и ногами. У них отбирали деньги, снимали кольца, часы. У некоторых порвали документы, удостоверяющие личность.
Рядом с МТФ была развернута «пыточная комната». Задержанных в селе людей заводили в огороженное брезентом и БТРами пространство, где были установлены источник тока, инструменты и приспособления, при помощи которых российские военные пытали и калечили их.
Всем задавали одни и те же вопросы: является ли он ваххабитом, знает ли боевиков, что ему известно о Басаеве и Хаттабе? Допрашиваемых жестоко избивали, особенно тяжело пришлось тем, у кого на теле были какие-либо шрамы, даже полученные в детстве.
Некоторых преднамеренно травили собаками, пытали током, надевая на пальцы металлические кольца с подсоединенными к ним проводами. Такой пытке, например, были подвергнуты Алихан Басаев, Ислам Эльдиев, Руслан Ясаков, Висингири Мадаев. На последнего, кроме того, натравили собак, он получил множество укусов. Сын начальника поселкового отделения милиции Вахи Сусуркаева был также избит. Магомеда Альтамирова перестали пытать лишь после того как он сообщил, что его брат работает помощником у депутата Государственной Думы РФ Асламбека Аслаханова.
Но избиения, пытки током, сломанные ребра – это было не самое страшное, что пришлось испытать людям в ходе «зачистки». Было еще одно преступление, о котором они говорят только шепотом. Население Чечни уже привыкло, что российские военные используют различные способы морально-психологического и физического подавления человека, оскорбления национального и личного достоинства, но то, что совершено в Серноводске, шокировало всех. По информации от просивших не называть своих имен жителей села, стало известно, что было изнасиловано несколько мужчин. Произошло это при следующих обстоятельствах.
Из палаток, натянутых недалеко от места, где сидели на корточках задержанные, стали доноситься крики женщины. Неизвестно, была ли она из Серноводска или ее привезли из другого места. Тем не менее, военные, прохаживаясь между рядами людей, стали провоцировать их на ответные действия.
Один из очевидцев происшествия описывает это так: «…Когда из палатки послышались крики женщины, военные подошли к нам и стали говорить, что мы не кавказцы и не мужчины, потому что позволяем насиловать наших сестер и матерей. Несколько молодых людей поднялись с земли. Военные схватили их и отвели в том направлении, где стояла бронетехника. Сквозь щелочку в рубашке, натянутой мне на голову, я видел, как их, уже привязанных к БТРу, раздевают. Через некоторое время молодые люди на чеченском языке стали умолять нас не смотреть в их сторону».
По некоторым данным, после освобождения двое молодых мужчин попытались покончить жизнь самоубийством. Один из них умер от нанесенной себе ножевой раны, другого удалось спасти (их имена и фамилии не называются по этическим соображениям).
С требованием прекратить беззаконие к месту, где истязали задержанных, еще с утра стали подходить жительницы села. К вечеру там собралась уже внушительная толпа. При помощи дымовых шашек военные попытались отогнать их. Когда это не помогло, стали стрелять под ноги и поверх голов собравшихся. Огонь велся с такого близкого расстояния, что отстрелянные автоматные гильзы попадали в женщин.
Жительниц села это не остановило. В толпе собравшихся стали раздаваться крики, что мужчин нельзя оставлять на ночь, что их нужно непременно освободить, и если нет другого пути, то и силой. Некоторые из женщин взяли в руки камни.
Видимо, и это обстоятельство сказалось на решении военных отпустить большинство задержанных. Около 22 часов они стали возвращаться домой. Но перед этим их осознанно пытались направить в сторону с.Самашки, расположенного в 9 км от этого места. Пройти от одного населенного пункта к другому во время действия «комендантского часа» – смертельно опасное занятие. Можно забрести на минное поле или напороться на выставленные военными секреты или засады, из которых по передвигающимся людям незамедлительно открыли бы стрельбу. Поэтому сами же задержанные стали упрашивать разрешить им вернуться к себе в село. С трудом, но им это удалось.
Всех, кого освобождали, военные заставляли расписаться в реестре, куда были записаны паспортные данные. Там же было сказано, что к семи часам следующего утра они обязуются вернуться на то же самое место на отметку.
Первыми домой вернулись те, кто имел возможность заплатить за себя. За одного человека военные требовали 500 руб. Те, у кого таких денег с собой не было, провели на поле еще несколько часов.
Военные привезли и выбросили на обочине дороги рядом с собравшимися женщинами Саламбека Ахмудовича Амагова, 35 лет. Он находился в бессознательном состоянии. Когда его подняли, у него горлом хлынула кровь. Родственники увезли его в Сунженскую районную больницу в ст.Орджоникидзевская (по другим данным, в Ачхой-Мартановскую). В результате избиений у Саламбека Амагова были повреждены почки, произошел разрыв печени. У него порок сердца, за два месяца до задержания он прошел курс лечения в стационаре. Однако предупреждение об этом не остановило военных, его пытали, в том числе при помощи электрического тока.
В те же дни по СМИ прошло сообщение о его смерти. К счастью, информация эта не подтвердилась: Саламбек Амагов выжил и после лечения вернулся из больницы домой.
Но не все задержанные были отпущены. Военные подогнали два белых автобуса, водители которых ими также были увезены из села, подняли в салон 38 человек и доставили их в ВОВД Ачхой-Мартановского р-на. Многие почти сразу же были отпущены оттуда. Дольше всех держали Руслана Махаева, инвалида детства, рост которого всего 1 м 30 см. Его освободили лишь 8 июля. В здании временного отдела его, как, впрочем, и других привезенных туда жителей Серноводска, избивали, требуя сознаться в установке фугаса.
Два человека – Зелимхан Усманович Умханов, 1972 г.р. (ул.Куталова, 4) и Апти Абдурахманович Исигов, 1978 г.р. (ул.Первомайская, 34) – пропали без вести. Известно, что оба были захвачены в своих домах и посажены в военный автомобиль «Урал» с регистрационным знаком О 1003 КШ. Бортовые номера БТРов сопровождения были замазаны грязью, однако в некоторых местах она засохла и отошла. Очевидцы задержания этих людей утверждают, что в номере одной из боевых машин присутствовали цифры 6 и 1, а у второй – 4, 0, 2 и 5 (или буква Ч, а потом 0, 2, 5).
При задержании Зелимхана Умханова военный вызывал по рации командира, используя позывной «восемьдесят восьмой». Себя же называл «двенадцатым».
У МТФ, куда доставили мужчин, Зелимхан Умханов и Апти Исигов не были высажены из автомобиля. На следующий день после задержания, т.е. 3 июля, во время «зачистки» ст.Ассиновская жители этого населенного пункта видели их в кузове все того же «Урала». В понедельник 16 июля матери исчезнувших жителей Серноводска в сопровождении нескольких десятков других жительниц села выехали в Гудермес с намерением встретиться с Ахмадом Кадыровым. Глава временной администрации ЧР не захотел разговаривать с ними. Как утверждают эти женщины, в грубой, оскорбительной форме он лично приказал сотрудникам правоохранительных структур оттеснить собравшихся от здания. В стычках с милиционерами некоторые из них получили ушибы и ссадины.
19 июля родственники Апти Исигова и Зелимхана Умханова заблокировали здание местной администрации. Для встречи с ними в село прибыл генерал Ибрагим Сулейменов, на тот момент и.о. военного коменданта Ачхой-Мартановского р-на. Он попросил три дня, чтобы ознакомиться с обстоятельствами дела. Однако конкретного обещания найти и освободить молодых людей никому давать не стал.
Родственники обращались в правоохранительные органы, прокуратуру, а также к конкретным руководителям силовых структур. В частности, мать Зелимхана Умханова, Халисат, писала заявления на имя начальника УВД МВД РФ по ЧР генерал-майора Сергея Аренина. Уже 8 июля было возбуждено уголовное дело (№27031 по ст.ст. 286 ч.3, 127 ч.2, 161 ч.2, 167 ч.2 УК РФ), которое было передано в отдел по расследованию преступлений прокуратуры республики. С формулировкой «в связи с невозможностью обнаружения лиц, подлежащих привлечению к уголовной ответственности» (ст.195 ч.3 УПК РСФСР) оно там было приостановлено. Случилось это 12 июня 2002 г. По состоянию на конец октября 2007 г. местонахождение Апти Исигова и Зелимхана Умханова установить не удалось.
В ночь на 3 июля, через несколько часов после освобождения задержанных, начался массовый исход мирных жителей из Серноводска. Вдоль железной дороги, рискуя наткнуться на вооруженные заслоны и мины, пешком и на машинах они направились в сторону Ингушетии. Случилось это потому, что, обещая стереть село с лица земли «в отместку за гибель милиционеров из Кемерово (жертв взрыва автомобиля, случившегося 1 июля)», военные заявили о продолжении «зачистки» в течение семи последующих дней.
Вместе с мужчинами шли и женщины с детьми от 10 лет и старше. Многие матери насильно заставляли своих сыновей уехать в соседнюю республику, убеждая их, что лучше укрыться там, чем погибнуть или стать калекой. В течение ночи и следующего дня село покинули до 4 тыс. человек. Сначала они добрались до лагерей беженцев «Сацита», «Алина» и «Спутник» у ст.Орджоникидзевская, а потом, опасаясь оставаться вместе, разъехались по разным населенным пунктам.
Страхи эти не были лишены оснований. В ночь на 4 июля сотрудники силовых структур увезли из своего дома двух братьев Музаевых. Их доставили в Ачхой-Мартановский ВОВД, где, применяя побои и пытки током, пытались заставить признаться в том, что это именно они заложили фугас. Выпустили их через несколько дней после настоятельных требований прокурора Ачхой-Мартановского р-на Шарпуди Абдулкадырова.
Исход из Чечни в соседнюю республику продолжался и в последующие дни, люди начали выезжать и из соседних сел. Впрочем, начиная с 8 июля, некоторые жители стали постепенно возвращаться домой.
Следует отметить, что «зачистка» началась в тот же день, когда в г.Грозном проходило выездное заседание Государственной Думы РФ по проблеме вынужденных переселенцев. Председатель правительства ЧР Станислав Ильясов высказал перед депутатами мнение, что для возвращения людей им не хватает только средств. Однако вполне очевидно, что дело не только в деньгах. Своими действиями военные не только свели на нет все прежние усилия в этом направлении, но и превратили в беженцев тех, кто до этого об отъезде в соседние регионы никогда даже не помышлял.
События в Серноводске получили широкий общественный резонанс. Бежавшие в Ингушетию тысячи мирных жителей оказались в поле зрения работников международных гуманитарных организаций и журналистов. Сообщения о новых зверствах российских военных попали на первые полосы газет, о них заговорили с экранов телевизоров. Жители села, почувствовавшие внимание к себе со стороны правозащитников и работников СМИ, осмелели. Многие из них написали заявления в прокуратуру, в которых рассказывали о совершенных против них преступлениях: избиениях, пытках, грабежах и порче имущества. При поддержке обитателей палаточных городков в Ингушетии они провели несколько акций протеста.
Власти вынуждены были реагировать на разгорающийся скандал. Была создана комиссия по расследованию нарушений, допущенных во время «зачистки». В нее вошли как представители гражданских властей, сотрудники прокуратуры и органов внутренних дел, так и сами военные. Среди последних, в частности, были и.о. военного коменданта ЧР генерал-майор Александр Третьяков, заместитель командующего группировкой внутренних войск полковник Евгений Можайский, и.о. военного коменданта Ачхой-Мартановского р-на генерал Ибрагим Сулейменов.
О том, как проводилось расследование, сами жители села рассказывали так: члены комиссии на БТРах и в сопровождении вооруженной охраны выезжали на дом к обратившимся в прокуратуру, и требовали забрать заявления обратно. В ряде случаев среди приехавших люди узнавали тех, кто истязал их во время «зачистки». В частности, были опознаны двое сотрудников милиции, прикомандированные в Ачхой-Мартановский ВОВД из Воронежской области.
Одновременно с увещеваниями «жалобщиков» проводился осмотр домов и хозяйственных построек с целью, как объяснялось, «обнаружения взрывчатых веществ и боеприпасов». Предлагали возместить нанесенный ущерб. Сам генерал Александр Третьяков, например, расплатился за похищенные лекарства с хозяйкой частной аптеки. С предложением в обмен на деньги забрать заявления из прокуратуры на дом к потерпевшим выезжали и другие члены возглавляемой им комиссии.
Подобная форма «расследования» принесла плоды: многие жители Серноводска отказались от своих первоначальных показаний. Они дали расписку в том, что не имеют к представителям российских силовых структур никаких претензий. К концу месяца работа комиссии была окончательно свернута.
Из книги «Здесь живут люди», Усам Байсаев, Дмитрий Грушкин, 2006 г.
