22 октября 2001 года
***
В ночь на 22 октября с.Майртуп подверглось минометному обстрелу. В результате частично разрушены два дома Атакаевых. Во дворе дома Шапаровых убиты две коровы. Среди местных жителей жертв не было. Утром пострадавшие обратились с жалобой к коменданту. Он предложил принести осколки, по номерам которых якобы можно установить, с территории какой в/ч выпустили мины. Майртупцы так и сделали, но ситуацию это не изменило. Обстрелы данного населенного пункта настолько часты, что проживающие на окраинах люди вынуждены были спускаться на ночь в подвалы.
***
В с.Алхазурово сотрудники ВОВД Урус-Мартановского р-на задержали 34-летнего Хасана Магомедовича Дадаева. В его доме (ул.Шерипова, 35) с грубыми нарушениями норм УПК был произведен обыск. Хасана Дадаева избили, а потом незаконно содержали под стражей в течение двух суток.
Рассказывает Хасан Дадаев:
«До вечера 22 октября я пас на пастбище сельское стадо. Вернулся домой уставшим. Поев, решил отдохнуть. Прошел в комнату, где был телевизор. Как раз шел фильм «Вечный зов». Усевшись на диван, я принялся смотреть его. В доме были Маржан, моя престарелая мать, и жена с двумя малолетними детьми.
Вдруг со двора послышался шум. Кто-то грубо открывал ворота. Я выскочил из дома и увидел солдат, бегущих ко мне навстречу с криками: «Стоять... лежать... мать твою...» Вслед за ними во двор въехали БТР и УАЗик. Ударом приклада по голове меня сшибли на землю перед крыльцом дома. Я упал лицом к земле. Надо мной встал военный. Остальные разбежались по двору, по помещениям. Дальше слышал лишь шум падающих вещей в доме, крики матери и жены, плач детей.
Обыск продолжался минут 30-40. Все это время мне не говорили, в чем я подозреваюсь, к какой силовой структуре принадлежат военные. Никаких документов, санкционирующих обыск, они также не показали.
Меня повели к автомобилю. Я был босым, но обуться мне не позволили. Посадили на сиденье. Начался допрос прямо в салоне УАЗа. Допрашивали двое. Военные показали наш семейный альбом. Потребовали показать братьев. Я показал. Один из «силовиков» вдруг заметил, что сижу на сиденье, и крикнул: «Ты что, ублюдок, уселся. На колени, в угол. Мы знаем, куда приехали. Скажи, где оружие захоронил. Даю тебе честное слово, освобожу сейчас же». Я ответил, что если говорить правду, то оружия у меня нет. «Федералы» начали меня бить, кто кулаками, кто прикладом. Прекратив избиения, возобновили допрос. Я спросил, что они хотят знать. Правду или то, что им выгодно от меня услышать? «Правду», – ответили военные. Я вновь повторил, что у меня нет оружия и другой правды. Опять посыпались удары, и снова предложили показать место, где якобы захоронено оружие. В противном случае пригрозили расстрелять «при попытке к бегству».
Мне нечего было говорить. Я молчал. А они продолжали твердить, что у меня нет выхода, что если у меня найдут оружие, то мне никто не позавидует. Я сказал, что не против расстрела, если найдут оружие. На что «федерал» сказал: «Я тебя не расстреляю, а на шесть лет отправлю в колонию к...». Дальше был сплошной мат.
Уложив меня на пол автомобиля, «силовики» поехали. Я чувствовал, что везут в сторону Урус-Мартана. Минут через пять произошел взрыв. Один из военных произнес: «Ничего себе бабахнуло». Они выскочили из автомобиля, оставив меня, легли в придорожный кювет и открыли беспорядочную стрельбу по направлению села Комсомольское (Гой-Чу). В открытую дверь автомобиля начали залетать стреляные гильзы. Тогда мне пришло в голову, что они действительно могут убить меня. Или же это сделают те, которые ведут огонь по ним. И попросил разрешения укрыться. Один не позволил. Он опять обозвал меня ублюдком. Но второй разрешил, и я лег рядом с ним.
«Силовики» говорили друг другу, что откуда-то стреляют. Но в них никто не стрелял. Один из них подошел к УАЗику, взял видеокамеру и начал снимать. Я понял, что «федералы» сами устроили спектакль со взрывом и стрельбой, создавая видимость боя. Они продолжали смеяться и шутить, что это подарок перед «дембелем».
Я заметил, что те, с которыми лежал, были башкиры. Значит, из ВОВД, решил я про себя, так как временный отдел комплектовался работниками из этой республики. Наконец они прекратили стрельбу. У меня спросили: «Твоя работа?» – «Как это может быть моей работой, когда я лежу с вами», – ответил я. В ответ меня ударили ногой в лицо. Подошел другой военный, тоже с намерением ударить. Но его остановил сидевший впереди. Он сказал им, чтобы прекратили издеваться надо мной. Бить перестали. Мне приказали лечь на землю лицом вниз и с руками за головой. Пришлось лечь, как они приказали. Но я успел заметить впереди фигуру человека в штатской одежде. Его вели двое военных. Я приподнял голову, но тут же получил два удара прикладом. «Еще раз поднимешь голову – замочим», – пригрозили мне и натянули на голову мою же рубашку, которую затем перевязали веревкой на шее. Дальше я уже ничего не видел.
Вскоре меня снова подняли и повели к машине. Опять приказали лечь. Но внизу было чье-то тело. Я подумал, что это, наверное, тот гражданский, которого не успел разглядеть. Машина поехала. Военные говорили кому-то, что ему «хана» и что он может вешаться. Я молчал. Но меня снова ударили прикладом по голове: «Почему молчишь?» – «Я не знал, к кому обращаетесь – ко мне или к лежащему подо мной», – сказал я. И они мне «объяснили», что «вешаться» должен именно я.
Машина куда-то приехала. Меня ввели в какое-то здание и поставили у стены, заставив широко расставить ноги и положить руки за голову За моей спиной ходили люди, и я понял, что стою в коридоре. Но стоять пришлось недолго. Начался допрос. Вопросы были те же, что и раньше. Но на этот раз били сильнее. В основном по почкам и между ног. Допрос продолжался часа два. Военные били по очереди.
Избив, меня отвели и бросили в камеру. Более меня никто не вызывал и не допрашивал. Через двое суток они освободили меня. Оказалось, что содержали меня в интернате, в котором расположился временный отдел.
Вернувшись домой, я узнал, что при обыске в моем доме «федералы» украли: 9500 рублей, женские золотые часы с золотым браслетом, женскую золотую цепочку весом 50 граммов, весы стоимостью 1500 рублей, набор инструментов, женскую кожаную куртку.
26 октября я поехал в урус-мартановскую центральную районную больницу и побывал на приеме у травматолога В.С.Тагирова, который произвел освидетельствование полученных мной телесных повреждений».
При проведении обыска и задержании Хасана Дадаева сотрудники милиции нарушили требования нескольких статей УПК РСФСР, устанавливающих основания и порядок производства обыска (168-171, 176 и т.д.). Более того, в их действиях усматривались и признаки преступлений, предусмотренные статьями УК РФ: 139 (нарушение неприкосновенности жилища), 301 (незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей), 302 (принуждение к даче показаний) и 158 (кража).
Из книги «Здесь живут люди», Усам Байсаев, Дмитрий Грушкин, 2006 г.
